В Метрополитен-музее идет выставка «Вдохновляя Уолта Диснея: анимация французского декоративно-прикладного искусства». В классических мультфильмах Уолта Диснея можно найти отсылки на неожиданные вещи. Например, предметы декора в стиле рококо, который был популярен во Франции в середине 1700-х.

На выставке проводят параллели между севрским фарфором из парижских салонов и ранними концептами для «Красавицы и чудовища» и других мультфильмов The Walt Disney Studios. Рассказываем, что известно об экспонатах выставки и их влиянии на золотую коллекцию компании.

Уолт Дисней полюбил Францию в юности
Мультипликатор, который провел большую часть своего детства в Канзас-Сити и на ферме в штате Миссури, оказался во Франции в 17 лет. При участии матери он подделал документы, обманул призывную комиссию и отправился служить водителем в Красном Кресте.

Вероятно, именно тогда он близко познакомился с рококо. Он вернулся во Францию в 1930-х и продолжил свое увлечение. Известно, что у Диснея собралась внушительная коллекция интерьеров-миниатюр этого стиля. Тем не менее его интерес к французской культуре оставался малоизвестным. Продюсер Дон Хан, который работал со студией с 1970-х, признавался, что о франкофилии Диснея узнал только после начала работы над «Красавицей и чудовищем» в 1989 году.

«Красавица и чудовище» — главный мультфильм Disney, где активно используется рококо

Подсвечник с двумя ветвями, ок. 1745–1760 или XIX век

Кадр из мультфильма «Красавица и чудовище»
Отличительные черты рококо — многочисленные декоративные изгибы, орнаменты и причудливая резьба. Течение появилось во Франции в XVIII веке как ответ на усталость от стиля Людовика XIV (в нем преобладали классицизм и барокко).

«Одним из основных принципов The Walt Disney Studios и мастеров рококо было оживление неодушевленного», — говорит актриса Анджела Лэнсбери, которая озвучивала миссис Поттс в «Красавице и чудовище». Мультфильм 1991 года можно назвать самым ярким примером этого подхода, в нем героиня Белль общается с ожившим чайником, подсвечником, часами, метлой и другой домашней утварью. Внешне похожие чайники встречались среди образцов XVIII века. Например, такие создавал скульптор и декоратор Жюст-Орель Мейссонье.

В «Красавице и чудовище» можно найти отсылки и к живописи рококо. Создатели выставки видят что-то общее между натюрмортами XVIII века и сценой, в которой ожившая посуда из замка Чудовища развлекает Белль. «На картине Александра-Франсуа Депорта изображено все великолепие гостеприимства на придворном банкете XVIII века. Еда, музыка, танцы и украшения задумывались только с одной целью — произвести впечатление на гостей», — говорит актриса Пейдж О’Хара, чьим голосом говорит Белль.

Зеркальный зал Версальского дворца во Франции
Сам замок Чудовища представляется еще одним персонажем мультфильма, его интерьеры меняются вместе с переменами хозяина. Работавший над концепт-артами художник Ханс Бахер попытался передать в своих ранних работах для мультфильма не только парадные, роскошные интерьеры, но и теневую сторону жизни в замке. За вдохновением он с командой художников поехал в известную своими замками французскую долину Луары.

Вид Чудовища навеян философией и литературой XVIII века
Аниматор Глен Кин, отвечавший за внешний вид Чудовища, особое внимание уделял его глазам. Кураторы видят в этом связь с философским спором XVIII века о том, есть ли у животных душа. Его отражение можно найти в скульптуре того времени: животных тогда изображали с выразительными, как будто человеческими глазами.

Во время работы над сценой трансформации Чудовища в человека Кин долгое время не мог понять, как лучше показать превращение. Он отправился в музей и нашел скульптуру «Граждане Кале» Огюста Родена. Она изображает группу из шести человек, которые вызвались пожертвовать жизнью, чтобы снять осаду с родного города. «Я думал об анимации как о скульптурном рисунке. Для Чудовища это духовная трансформация, — рассказывает Кин. — Я решил, что он будет в коконе — нарисовал плащ, который обертывает его, и руку, тянущуюся к свободе».

Даже сама история о монстре, запертом в замке, отсылает к литературе XVIII века. Тогда стали популярны романы, истории в которых рассказываются с точки зрения предметов, объясняет О’Хара. Так, скандальный роман «Софа» Клода Кребийона был посвящен придворному, который оказался заточен внутри нескольких диванов. Он наблюдал за чужими свиданиями, а спасти его могла только настоящая любовь.

У замков в мультфильмах нет реальных прототипов
Замки — неотъемлемая часть мультфильмов Диснея. «Красавица и чудовище», «Белоснежка и семь гномов» и «Спящая красавица» начинаются с показа пейзажа, центральный элемент которого — высокий замок. Но диснеевские здания не похожи на настоящие замки, которые можно встретить в той же долине Луары. В мультфильмах они высокие и целиком состоят из башен, во Франции они приземленные, широкие и симметричные.

«В анимации такая архитектура не работает, — объясняет куратор выставки Вольф Бурхард. — В ней нет ничего загадочного. Башня за башней мы рассматриваем замок Диснея, который придуман так, чтобы напоминать рождественскую елку, и воображение поощряет нас. Мы думаем: „Интересно, что в этой башне? Есть ли какая-то лестница, которая сюда ведет? Какая тут может быть комната?“»

Зато реальный прототип есть у замка Спящей красавицы в парижском Диснейленде. Он был вдохновлен замком Нойшванштайн. Баварский король Людвиг II, специально для которого этот замок и построили, обожал сказки и средневековые саги и тратил огромные деньги на здания, в которых мечтал спрятаться от реальности.

«Спящая красавица» цитирует искусство Средневековья
В «Спящей красавице» 1959 года аниматоры обращаются к средневековому искусству и технике гобелена. Художник Эйвинд Эрл, который работал цветовым стилистом, изучал рукописи, витражи, гобелены 1400 — 1500 годов, чтобы найти для мультфильма оригинальный визуальный язык.

«Его идея заключалась в том, чтобы оживить гобелен, — отмечает Бурхард. — Фигуры вплетены в фон, а сами фоны имеют гораздо большее значение, чем в других мультфильмах Диснея. Эта эстетика заимствована с картин позднего Средневековья и Раннего Возрождения, когда фоны прописывались с той же точностью, что и передние планы».